летел через Волгу, но было видно, что гребцам «помогают» быстрее разгибать спины плетками. Они отлично протабанили, сбросив ход, и лихо ошвартовались. Выучка у экипажа была отменной! Для короля и его свиты были поданы сходни. На короле позолоченная броня и старинный римский шлем с забралом, который он снял и взял под левую руку, как только его нога сошла со сходней.

– Брат Владимир! Мир тебе и твоему дому! Я привез тебе того, кто называл себя «папой из Рима», как обещал.

– Мир тебе, брат! – ответил я после перевода. – Рад видеть тебя живым и здоровым после похода.

Шлем я не надевал, подошел к королю и первым обнял его. Я-же – старший брат! Целоваться у варягов было не принято. Из свиты за спиной у короля вывели бородатого седого старца, со спутанной бородой и давно нестриженного. У него зарос даже затылок, который монахи активно бреют, как только получают минимальный сан. Треугольные белые шелковые ленты с римскими крестами, обрамлявшие его мантию, были настолько грязны, что и кресты были плохо видны на этом фоне.

– Замарашку в баню, весь этот клоповник сжечь. – отдал я, мимоходом, приказание, а сам знакомился с теми, кто прибыл вместе с королем. Обставил «брательник» свой визит обстоятельно! Практически всех своих ближайших помощников приволок с собою. И наследника, старшего из сыновей. Узнав, что это не столица, и до нее еще грести и грести, а потом на конях через горы, то был очень удивлен размерами страны.

– Да, брат Владимир, увидеть сердце твоей страны невозможно, ведь скоро зима! Придется зимовать перед Альдогой (Нево или Ладогой).

– Ты можешь оставить свое посольство или через десять дней побывать во Владимире, но с легким отрядом, человек двадцать-тридцать. Путь по реке займет много времени. Она извилистая и течение сильное. Много порогов, где твой драккар придется нести на руках. Там он не пройдет.

– Я прибыл к тебе как брат и друг, и хотел бы посмотреть, где и как ты живешь. Много удивительных рассказов ходит о тебе. Пришел заключить с тобой договор о дружбе.

– Тогда сегодня отметим встречу, и в путь. Твои могут высадиться на Самара-бузе, вон том острове. Город обеспечит их всем, что необходимо.

– Пусть стоят там, где стоят. Припасов достаточно. Возьмем их у тебя на обратный путь.

– Как скажешь, брат. Но пива, бычков и баранов, со свежим хлебом, мы им сейчас переправим.

– Не возражаю.

За девять суток, пока наш отряд ехал по бесконечным лесам и пригоркам, я, естественно, услышал все об этом походе. И о том, что погода не благоприятствовала, то шторм, то штиль, и как из-за жары испортилась солонина и вода, и если бы в этот момент не подошли корабли Рознега, то неизвестно, чем кончился бы поход. Так далеко от Скалы они еще не ходили, карт у них не было и после Балеарских островов была сплошная Терра Инкогнита. У них не сложились отношения с войсками Равенны, которые численно превышали и данов, и славян, но практически не принимали участия в штурме, занимаясь только грабежами окрестных городов и поселков, поэтому Витсерк решил немедленно отходить назад, так как было не понятно: зачем туда пришли византийцы. То, что они попытаются забрать пленника себе, было совершенно понятно. А у Рознега войско было распылено на мелкие группы, и быстро собрать их возможности не было. О том, что Рознег за день до этого отбил папскую казну, Витсерк не знал.

Сынишка Витсерка был довольно высоким худощавым юношей, с характерным «северным» удлинённым лицом, бесцветными длинными волосами и голубыми глазами. Разговорчивостью он не отличался. Спать укладывался не в «ямах», а в палатках с воинами. Судя по всему, был неграмотен, как и отец, и больше общался с бородатым и длинноволосым средних лет мужчиной, чем с отцом. Тот был писцом и толмачем при нем, и доводился ему дядей по матери. У варягов, к которым относились и даны, особенно северных, были заметны следы матриархата, и наследование по матери наблюдалось частенько. Многие отцы не возвращались из дальних походов, и женщинам приходилось не только рожать детей, но и защищать собственный кров от посягательств. Оживился и разговорился он только во Владимире, когда посетил местный планетарий. Строить я его начал давно, но закончен он был только весной этого года, в рамках трех проектов, разработанных моими профессорами. И предназначался он не для увеселения населения, а для изучения сферической тригонометрии будущими капитанами кораблей военно-морского и торгового флотов. Оказалось, что больше всего Бьярни (Бьёрн, медведь) хочет править не четырьмя королевствами, а ходить в море, не просто ходить, а водить эскадры. В общем, быть адмиралом и пиратом, как его дед. Отец знает об этом и приберег для него родной Агдер и всю Норвегию. Через год состоится его коронация, хотя он давно совершеннолетний. Но отец не торопится, ждет его 21-летия. Позже, не совсем трезвым, Витсерк сказал, что на старшего сына имеет большое влияние его мать, вторая жена короля, взятая им в жены дочь конунга Харальдра из Исландии, и ее брат Стейн, тот самый бородатый воин. Взял он их с собой не просто так, а показать: какой у него есть старший брат, из-за которого он отменил вторжение в Исландию, где желает править тот самый Стейн, держа Бьярни в качестве щита от Витсерка. Тот еще клубок змей или скорпионов в банке. Но этим «отличались» все ранние королевства, и именно поэтому они все направились к папе под длань, чтобы тот решал вопросы наследования и правления. Папы уже нет, до Византии далеко, а Витсерк настойчиво рекомендует перебраться поближе, чтобы решать эти самые проблемы, как старшему в роду Меровингов. Он совершенно серьезно говорит о том, что майордомы, захватившие власть во Франкских королевствах, должны преклонить колено и умерить свой пыл. Его можно понять: это его соседи и довольно беспокойные. К тому же, там давно обосновалась церковь, которая через своих легатов и шпионов подзуживает подданных, что не удивительно, ведь наследники Рагнара Лодброка занимались тем же, что и их отец: грабежом и пиратством, торговлей живым товаром и вели постоянные войны. А война – дорогое удовольствие. Ведь папу Витсерк привез не просто так: он хочет получить за это долю. Я ему заплачу. Отчет о римской казне есть, ее величина известна только моим людям. А монеты у меня имеют совершенно другое качество изготовления, и ценятся гораздо выше, чем «обрубки» Карла Великого или старые римские статеры. На имеющемся в остальных странах оборудовании таких не